Притяжение Арктики

Арктичеcкий кoнтинентальный шельф мoжет coдержать oкoлo четверти вcех запаcoв углевoдoрoдoв в мире. Как заявил Дмитрий Медведев,  именнo арктичеcкая зoна дoлжна cтать реcурcнoй базoй Рoccии в XXI веке. «Этo решение дoлгocрочных задач cтраны и ее конкурентоcпоcобноcть на глобальных рынках», — cчитает президент.


Арктика, еcли отнеcти к ней вcе территории, что раcположены за Полярным  кругом, обеспечивает около 11% национального дохода России и 22% объема экспорта. В регионе добывается около 90% никеля и кобальта, 60% меди, 96% платиноидов, 100% барита и апатитового концентрата. Перечисленные богатства залегают на суше, а вот что таит в своих глубинах Северный ледовитый океан, до конца не известно. Есть лишь научно обоснованное предположение, что в одной только  российской части Арктики сосредоточено около 25% от общего количества мировых ресурсов углеводородов.

Даже если принять, что это пока гипотеза, хотя оспорить здесь можно разве что цифры, но никак не саму идею (на шельфах Баренцева и Карского морей уже выявлены поистине уникальные газовые месторождения), она притягивает к себе, как магнит.  Потому что при сложившейся мировой структуре энергопотребления альтернативы запасам нефти и газа, сосредоточенным в Арктике, в обозримом будущем просто нет. Север остался последним резервом всего человечества в плане добычи сырья.


Чьи границы?

Вот уже несколько лет пять арктических стран — Канада, США, Дания, Норвегия и Россия — спорят о землях, водах и ледяных массах высоких широт. Основные вопросы таковы: что и кому принадлежит, насколько далеко, глубоко и, прежде всего, где именно залегают полезные ископаемые, газ и нефть, доступ к которым впервые открывается вместе с глобальным потеплением.

В одном Баренцевом море, на которое претендует Россия (что сразу вызвало возражения Норвегии), может залегать более 580 миллиардов баррелей нефти. Это предварительная оценка, но для сравнения: подтвержденные на сегодняшний день запасы Саудовской Аравии составляют 260 миллиардов баррелей.

Россия раньше других осознала тенденции и еще в 2001 году заявила в ООН свое право на сотни тысяч квадратных километров арктических вод, ссылаясь на Конвенцию ООН по международному морскому праву. Норвегия тоже медлить не стала, а за нею и Дания занялась детализацией своих претензий. Канада собирается представить свои в ближайшее время, собираясь подкрепить их научными исследованиями.  Так или иначе, уже имеется несколько вариантов раздела.

Канада призывает разбить территории на сектора, по границам государств. Есть вариант Евросоюза, предложенный Данией, — по определенной линии, на равных расстояниях от берегов. Есть вариант США — оставить в центре зону, свободную для всех. Однако ни один из этих вариантов пока не принят. Заключено соглашение, по которому каждая страна имеет 200 миль морской экономической зоны (не путать с погранзоной) вокруг своих берегов, но остается еще очень много нерешенных вопросов. Впрочем, адресуем их сугубо по назначению, т.е. политикам, и посмотрим на перспективы освоения арктических недр в чисто практическом аспекте.


Цена вопроса

Выступая на Морской коллегии при правительстве РФ, президент «Роснефти» Сергей Богданчиков оценил объем инвестиций в освоение российского шельфа до 2050 года в 61,6 трлн руб., что приблизительно сравнимо с годовым российским ВВП.   Причем, 3,2 трлн руб. от этой суммы необходимо направить на строительство и закупку специального оборудования для разведки и добычи нефти на шельфе. В основном это расходы на строительство стационарных платформ и мобильных буровых установок, а также их аренду. По оценкам Сергея Богданчикова, участникам рынка потребуется 117 шельфовых платформ разного типа и 226 подводных окончаний для них. Еще более 215 млрд руб., по его словам, следует зарезервировать на спецтранспорт и морские суда.

Учитывая, что по новому российскому законодательству лицензиями на шельфовые месторождения смогут владеть лишь «Газпром» и «Роснефть», можно констатировать, что объемы предполагаемых инвестиций будут распределены между этими двумя госкомпаниями и их партнерами по проектам. Заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Ананенков ранее озвучивал, что «Газпрому» до 2030 года необходимо 40 шельфовых стационарных платформ для освоения шельфа дальневосточных и арктических морей и еще десять — для нужд Штокмановского месторождения.

Запросы «Роснефти» в этой области выглядят несколько скромнее. Компания, согласно программе по разработке шельфа до 2030 года, претендует на получение лицензий на 31 участок шельфа северных, дальневосточных и южных морей. Для их освоения ей необходимы будут 22 стационарные шельфовые платформы и 10 мобильных буровых установок.

По оценкам экспертов, стационарные платформы «Роснефти» придется заказывать на рынке, а часть мобильных буровых установок можно взять в аренду. Глава ассоциации «Газонефтяной комплекс Дальнего Востока» Александр Ледванский оценивает стоимость строительства одной платформы для работы на ледовом шельфе в 0,8—1 млрд долл. По заказу «Газпрома» две полупогружные платформы для работы на шельфе северных морей за 59 млрд руб. строит Выборгский судостроительный завод.

Глава московского представительства компании «Арктикморнефтегазразведка» Святослав Дубин полагает, что «Роснефти» также нужно иметь на своем балансе как минимум три мобильные буровые установки. Стоимость строительства или аренды каждой из них зависит от глубины бурения и класса техники.

Построить самопогружную установку для бурения морской скважины на глубине до 300 м можно за 190—340 млн долл, полупогружная обойдется от 500 млн и выше. По информации брокера норвежской шиппинговой компании Johan G.Olsen Shipping Александра Жиленкова, стоимость аренды одной мобильной полупогружной буровой установки, подходящей по характеристикам для работы на российском шельфе, составляет 450 тыс. долл. в сутки, для глубин до 3,5 км — до 700 тыс. Причем контракт на постройку одной скважины обычно составляет не менее 40 дней.

Кроме того, «Роснефти» необходимо 82 судна обеспечения, 45 танкеров мощностью 100 тыс. т, 16 ледоколов и 18 сейсморазведочных судов 2D и 3D. В своем докладе на заседании Морской коллегии Сергей Богданчиков подсчитал, что приобретение танкера от 100 тыс. т обойдется в 3 млрд руб. Таким образом, только эта статья расходов компании может составить 135 млрд руб. Строительство ледокола, по оценкам президента «Роснефти», стоит от 1,4 млрд до 3,8 млрд руб. в зависимости от класса судна.

Эксперты констатируют, что российская судостроительная индустрия может просто не справиться с таким большим объемом заказов для нужд шельфа. Так, на «Севмаше» уже прогнозируют, что не успеют сдать вовремя платформу «Приразломная», которую переделывают для «Газпрома». Работы длятся уже десять лет: платформа была заложена в 1998 году, ее планировали закончить в 2010 году. Но теперь, оказывается, можно и не спешить…


Рентабельность

Мировой финансовый кризис и падение цен на нефть сделали свое дело – российские нефтяные компании уже без всякого восторга смотрят на перспективу освоения новых месторождений в просторах северных морей. «Газпром» и «Газпромнефть» считают, что на сегодня добыча сырья там просто невыгодна.

Так, глава департамента геологических исследований «Газпромнефти» Александр Обухов заявил, что разработка шельфовых месторождений «Приразломное» и «Долгинское» в Печорском море может быть экономически нецелесообразной в силу недостаточного объема запасов. При этом представитель компании считает, что выгодней всего было бы разрабатывать не два, а одновременно несколько месторождений, что дало бы экономию средств. В связи с этим, Обухов считает нужным ускорить разведочные работы на шельфе для обнаружения новых перспективных нефтеносных участков.

Лицензии на оба месторождения принадлежат «Газпрому». «Газпромнефть», упорно стремящаяся увеличить ресурсную базу, уже давно добивается от газового холдинга передачи двух шельфовых участков на ее баланс. Однако стоило ценам на нефть упасть, как нефтяная компания обнаружила, что ей, возможно, и не стоит связываться с затратным и технологически сложным бурением морского дна. При этом, отметим, никто и никогда не собирался разрабатывать два месторождения синхронно. Бурение «Приразломного» (запасы 236 млн т нефти) началось еще в 1994 году, и добычу здесь планировалось начать в 2004 году, но сроки сдвигались несколько раз, и меняются до сих пор. А с небольшого «Долгинского» (запасы 46 млн т нефти) сырье планировалось добывать не ранее 2015 года.

По мнению аналитиков, разработка шельфовых месторождений – довольно сложный процесс ввиду отсутствия у российских компаний необходимых технологий и относительно высокой стоимости добычи. И с последним нельзя не согласиться, ведь  работы на шельфе требуют значительно больше средств, чем бурение суши. По подсчетам ВНИГНИ, лишь менее 1% от начальных извлекаемых запасов нефти шельфа Арктики можно отнести к высокорентабельным. Вот какие экономические выкладки сделала в докладе на конференции «Нефть и газ Арктического шельфа» заведующая лабораторией обеспечения гео¬лого-экономической оценки запасов и ресурсов нефти и газа ВНИГНИ Людмила Калист. Только сразу уточним, что в расчетах учитывалась цена нефти в пределах около 60 долл. за баррель и цена газа 230 долл. за 1 тыс. куб. м.

Выяснилось, что при текущем налоговом режиме проекты с внутренней нормой рентабельности (ВНР) свыше 10% составляют не более 28 и не менее 8,7% от технически доступных запасов арктического шельфа. А наиболее инвестиционно привлекательными для освоения (при норме рентабельности от 20% и выше) являются не более 70 млн тонн нефти арктических акваторий (что составляет менее 1% от начальных извлекаемых запасов этих морей). По газу процент рентабельных ресурсов выше — от 13,5 трлн до 25 трлн куб. м, или более 50% общего объема морских рентабельных ресурсов газа.

При введении налоговых каникул по НДПИ для этих территорий и росте цены на нефть до 100 долл. за баррель ситуация слегка меняется к лучшему: удельная доля высокорентабельных ресурсов возрастает до 1% от начальных извлекаемых запасов шельфа Арк¬тики (до 110 млн тонн), но в основном за счет крупных месторождений. Критерию ВНР от 10% отвечают месторождения с запасами от 40 млн тонн, а высокорентабельными становятся месторождения от 60—80 млн тонн и выше при дебитах выше 400 тонн в сутки.

Расчет экономической эффективности освоения месторождений нефти и газа в Арктике эксперт провела для технически доступных и условно технически доступных запасов углеводородов при вариантах подтверждаемости ресурсного потенциала месторождений 100 и 50%. По оценкам  Калист, объем начальных извлекаемых ресурсов в Арктике составляет 9,8 млрд тонн нефти и 69,5 трлн куб. м газа. При этом 5,7 млрд тонн нефти и 35 трлн куб. м газа относится к технически доступным и условно технически доступным для освоения ресурсам.

Инвестиции в разработку тонны углеводородного сырья на шельфе северных морей зачастую в 1,5 раза превышают инвестиции в освоение месторождений суши (свыше 650 рублей на 1 тонну на море против 470 рублей на 1 тонну — на суше). Если взять чистый дисконтированный доход от таких проектов, то он тоже почти вдвое ниже (около 300 рублей на суше против 165—170 рублей на тонну на шельфе).

В свете этих выкладок сам факт, что «Газпромнефть» может заморозить два затратных морских проекта, нисколько не удивителен. Компания уже признала, что ей придется сократить инвестиции в 2009 году как минимум на 20—25 %. Пересмотр капитальных вложений неизбежно приведет к сокращению добычи. Так, в частности, «Газпромнефть» рассчитывает, что по итогам года ее производство составит 31,2 млн т в то время, как ранее планировалось 32,7 млн т (без учета долей в «Томскнефти» и «Славнефти»). Поэтому становится понятно, что компании сейчас не до шельфовых проектов. Однако, с другой стороны, «Газпромнефти» в перспективе нужно наращивать добычу, а сделать это невозможно без запуска новых месторождений.

Какой вывод из этого напрашивается? «Большое значение при принятии инвестиционных решений по подобным проектам имеют цены на нефть и налоговый режим», — поясняют эксперты.


Нужны стимулы

Гендиректор «Арктикшельф¬нефтегаза» Борис Кутычкин тоже признает, что в текущих экономических условиях разрабатывать углеводородные запасы Арктики нерентабельно. Но при этом, по его словам, в условиях отсутствия конкуренции госкомпании могут и совершенно сознательно затягивать сроки геологоразведки и добычи нефти и газа на северных территориях. Для ускорения дела и привлечения инвесторов он предлагает снова начать заключать соглашения о разделе продукции (СРП).

Режим СРП подразумевает заключение соглашения между зарубежной нефтяной компанией (подрядчиком) и государственным предприятием (государственной стороной) на проведение нефтяных поисково-разведочных работ и эксплуатацию в экономической зоне РФ. Условиями такого соглашения предусмотрены раздел продукции и возмещение расходов на разработку месторождений. В рамках СРП разрабатывается три проекта — на Сахалине (Сахалин-1,2) и в Ненецком округе (Харьяга).

Свое решение предлагает заместитель председателя комитета Госдумы РФ по проблемам Севера и Дальнего Востока Ростислав Гольдштейн. По его мнению, более полно использовать сырьевые ресурсы Арктики позволит дифференцированная ставка налогообложения. Определенные меры в этом направлении уже приняты. Так, в 2006 году была установлена нулевая ставка налога на добычу полезных ископаемых в отношении нефти, полученной при освоении новых месторождений, введены понижающие коэффициенты к этому налогу для месторождений со степенью выработки до 80%. Летом 2008 года повышен необлагаемый налогом минимум нефти и расширен перечень месторождений, пользующихся льготами. «Работу в этом направлении необходимо продолжить», — подчеркнул Гольдштейн.

И подобных предложений в информационном потоке можно найти немало — тема освоения северных недр волнует многих. Вот лишь еще один пример.

Государство должно вмешаться в процесс поставки оборудования для работы на шельфе, считают в Союзе производителей нефтегазового оборудования России. Эксперты союза отмечают, что наиболее высокотехнологичными компонентами морских платформ являются не сами платформы, являющиеся объектом судостроения, а их технологическое оснащение, значительную часть которого составляет буровое оборудование. Недооценка опыта и возможностей российского нефтегазового машиностроения приводит к тому, что основной комплекс технологического оборудования приобретается по импорту, а российские компании в лучшем случае получают заказы на латание подержанных иностранных платформ.

Например, для работ на Сахалине закуплена бывшая в употреблении платформа «Моликпак», а для оснащения платформы Приразломного месторождения в Баренцевом море и вовсе закупили верхнее строение платформы «Хаттон», разработанное четверть века назад. Такое положение дел требует вмешательства государства, считают в Союзе, и приводят пример: производство нефтегазового оборудования в Норвегии и Китае начало развиваться только благодаря государственной поддержке.
Вокруг глобального проекта «Арктика» идет дипломатическая борьба за границы влияния и конкурентная (за лицензии, заказы на оборудование и пр.), что говорит о большой перспективности этого направления.